В Крым на велосипедах - Анатолий Зарецкий

– Нет, Толик. И так голова кругом… Не ожидала, что так заберет… Да и поздно уже. Нам пора. Спокойной ночи, – чмокнула в щечку, накинула платье и стремительно выскочила за дверь. А я стоял и не мог шевельнуться от боли. Хорошо хоть знал, что надо делать. И минут через десять уже спал мертвецким сном…

– Ну, как? – спросил утром Виктор.

– Нормально, – ответил ему.

– Сегодня моя очередь, – тут же определился он.

Вечером на танцах Фаину не обнаружил. А утром следующего дня узнал, что она уехала.

– Как уехала? – растерянно спросил Виктора.

– Как все – путевка кончилась. Кстати, ты ей очень понравился. Теперь моя Олька возжелала с тобой попробовать, – сообщил он.

– Да пошла она! – вполне определенно ответил ему.

Больше на танцы не ходил, решив, что хватит с меня и одного эксперимента…

А однажды в порт пришел греческий корабль. Мы так и не узнали, с какой целью, но вечером на танцах вдруг появились греческие моряки. И на несколько дней танцы стали главным развлечением отдыхающих.

«Вот теперь я действительно в Греции», – размышлял, пытаясь уловить смысл восторженных фраз на незнакомом языке, – «Они вернулись в свой Мариуполь, хоть ненадолго, и теперь рады без памяти. Вон как воркуют. Знать бы еще, о чем?» А в порту стоял ярко освещенный «грек» – их огромный плавучий дом.

Но как-то утром корабль исчез, будто и не было его никогда. Порт надолго опустел, так больше ничем и не порадовав.

Ну, а в пляжной зоне, кроме спасательных катеров, так ничего и не заметил, даже гребных лодок. Что уж говорить о парусниках. «Их нет у меня», – как в какой-то цыганской песне.

Через день после ухода «грека» проснулся от необычного шума за окном. Оказалось, на город обрушился ливень с сильным ветром и градом. Глянув на море, увидел, что оно в белых «барашках». Неужели шторм?

Сразу после завтрака отправились с Виктором посмотреть. И вправду шторм. Похолодало. Порывистого ветра уже не было, да и дождь прекратился, а огромные волны накатывали и накатывали на пляжный песок, разбиваясь о двухметровую каменную стену набережной. Это было нечто! В туче соленых брызг светилась радуга. А побелевшее от пены море рокотало, сокрушая сушу. Жаль, не разрешали купаться. Специальные патрули и спасатели были начеку и быстро отлавливали потенциальных нарушителей. А сколько всякой дряни выбросило тогда море. Похоже, не только дряни – энтузиасты, жаждущие сокровищ, долго еще ковыряли палками береговой мусор…

Дня через три погода наладилась, и время вновь полетело. К Стаскевичам так и не попал. Дважды подходил к их дому, но поговорить удалось только с волкодавом Серёжей. Узнал он меня, или нет, но не лаял, а внимательно слушал мои речи из-за калитки. Похоже, хозяева были на работе…

Незаметно подошел последний день у моря. Завтра утром поезд. Еще вчера попрощался с Виктором – его самолет летал на Сахалин раз в неделю.

Прямо с утра, еще до завтрака, в последний раз пообщался с необщительным Серёжей, а потом попытался отыскать дорожку, по которой шли тогда с Василием Георгиевичем.

И – о, чудо! – неожиданно вышел на памятный холм. И снова был очарован волшебной картиной морских просторов. Совсем недавно мы стояли здесь с отцом Толика Беленького, открывшим мне этот мир, и как, уже кажется, давно это было. А теперь только и остается широко развести руки, как он, и попрощаться:

Прощай, свободная стихия!В последний раз передо мнойТы катишь волны голубыеИ блещешь гордою красой.

Это уже наверняка Пушкин, кто же еще! Вряд ли наши великие поэты были в Мариуполе, но Лермонтов, мне кажется, навещал Тамань и видел это море, только с другого берега. Во всяком случае, его герои бродили по тем местам. И море тогда было точно таким, каким вижу его я.

Жаль, не пишу стихов, а лишь под настроение вспоминаю через пень-колоду чужие. Но я еще школьник и только учусь. Да и море это увидел впервые. Нет, оно меня не разочаровало. Я люблю его, как и прежде, но не фантастическое, а реальное.

Что ж, до свидания, море! Я запомню тебя таким…

Вечером, слушая «прощальный концерт» пианиста, невольно впал в состояние меланхолии. Когда еще вернусь сюда, в Мариуполь, и вернусь ли когда-нибудь.

Конец ознакомительного фрагмента.